The Mexican Question
...
<... continues on page 5-95 >
Inlay 1
<Untitled>
...
Inlay 2
Literary Essays
...
Original in Old Russian
Литературные очерки.
Осенью 1831 г. на кладбищҍ, расположенномъ недалеко отъ Iерусалима, на сҍверъ, стоялъ молодой человҍкъ и смотрҍлъ неопредҍленно вдаль. По лицу его было видно, что онъ мечталъ.
Фигура этого молодаго человҍка невольно остановила бы на себҍ вниманiе наблюдателя. Высокаго роста, съ матово- блҍднымъ цвҍтомъ лица, съ большими, горящими пламенемъ ярко-черными глазами и необыкновенно правильными чертами, – онъ казался и былъ въ дҍйствительности красавцемъ. Его пламенный взоръ устремлялся на гранитную скалу съ выступомъ, находившуюся всего въ нҍсколькихъ шагахъ отъ него, и блҍдное его лицо слегка подернулось румянцемъ. Вҍчно дҍятельный умъ и невообразимо яркое воображенiе начали работать неудержимо. Дҍйствительность исчезла изъ его глазъ, передъ которыми были такъ называемыя «гробницы царей израильскихъ». И вотъ, голая скала раскрывается передъ очами юноши и вмҍсто нея появляется громадный залъ, поддерживаемый сотнями колоннъ и украшенный изваянiями и фресками невообразимой красоты. Множество львовъ, изваянныхъ изъ краснаго гранита составляютъ аллею, которая ведетъ къ этому залу… По этой аллҍе идетъ человҍкъ, смҍлымъ, рҍшительнымъ шагомъ и достигаетъ высокаго каменнаго портала, поддерживаемаго могучими карiатидами въ нҍсколько сотъ футовъ высоты. Онъ прижимаетъ къ колоссальнымъ воротамъ свой волшебный перстень, раздается громъ, подобный подземному удару, ворота открываются, путникъ блҍднҍетъ, шагъ его дҍлается нерҍшительнымъ, и онъ робко входитъ въ необозримый залъ, освҍщеный блестящими металлическими шарами, висящими съ потолка. По обҍимъ сторонамъ зала на золотыхъ тронахъ сидятъ цари Израиля. Онъ идетъ далҍе. Они снимаютъ свои дiадемы, трижды восклицая радостнымъ хоромъ: Да здравствуетъ Алрой, да здравствуетъ царь, нашъ братъ! Твоя корона ждетъ тебя. Онъ останавливается и, дрожа, облокачивается на колонну, и когда онъ снова приходитъ въ себя, – то цари сидятъ уже снова, какъ окаменҍлые и повидимому, не замҍчаютъ присутствiя Алроя. Онъ ступаетъ дальше по залу и достигаетъ, наконецъ, громаднаго трона, высоко выдающегося надъ всҍми другими и занимающаго всю глубину зала. На этомъ тронҍ сидитъ царственный образъ, поражающiй и ослҍпляющiй взоры Алроя.Высокая лҍстница, каждая ступенька которой сдҍлана изъ слоновой кости и поддерживается золотыми львами, ведетъ къ самому трону изъ драгоценной яшмы.
Лучи свҍта исходятъ изъ дiадемы и изъ царственнаго образа, сидящаго на этомъ тронҍ. Лицо царя прекрасно, какъ лицо дҍвушки, величественно, какъ ликъ Божiй. Въ одной рукҍ онъ держитъ перстень, в другой – скипетръ. Алрой, достигшiй ступеней трона, останавливается. Рҍшимость покидаетъ его.Но одна краткая молитва, и мужество снова возвратилось,и снова восходитъ решительнымъ шагомъ по ступенямъ изъ слоновой кости. Наконецъ, онъ становится лицомъ къ лицу съ царемъ Израиля; но напрасно старается онъ обратить на себя его взоры, привлечь его вниманiе… Большiе темные глаза, которые, кажется, все видятъ, слҍпы къ присутствiю Алроя. Тогда мертвенно-блҍдный юноша еще разъ собирается съ духомъ при мысли о народҍ Израиля, решительно протягиваетъ свою руку и съ легкимъ и почтительнымъ усилiемъ беретъ скипетръ изъ рукъ великаго царя *).
Эта поэтическая легенда воскресла въ пламенномъ воображенiи двадцатисемилетняго Венiамина Дизраэли въ то время, когда онъ стоялъ задумавшись передъ «гробницами царей» возлҍ Iерусалима. Легенда имҍла историческое снованiе: Давидъ Алрой существовалъ дҍйствительно въ XII столетiи и былъ темъ, что тогда у евреевъ называлось «княземъ плҍненiя». Калифатъ въ это время уже ослабҍлъ. Четыре сельджукскiе султана раздҍлили наслҍдiе пророка и со страхомъ наблюдали возрастающее могущество королей карасма. Евреи,, жившiе на Востокҍ, хотя считались побҍжденной нацiей, но сохранили до извҍстной степени самоуправленiе и имҍли даже правителя изъ своего народа – «князя пленҍнiя», власть котораго возрастала, по мҍрҍ ослабленiя калифата. Давидъ Алрой былъ однимъ изъ сильнҍйшихъ, страстно любилъ свой народъ.
И горько чувствовалъ его униженiе. Но вотъ глава сельджуковъ оскорбилъ его. Мало того, онъ покусился на честь его сестры. Мҍра переполнилась, султанъ палъ отъ руки еврея, какъ нҍкогда египтянинъ отъ руки Моисея. Алрой бҍжалъ и рҍшился освободитъ народъ израильскiй.Онъ освободилъ его, по крайней мҍрҍ въ поэмҍ Дизраэли, – но возгордился, – эта великая цҍль показалась ему малою. Онъ пошелъ далҍе и – палъ.
Кто может сказать, что эта легенда о евреҍ, вырывающемъ у царя Сололмона скипетръ, не пришла въ голову лорду Биконсфильду черезъ сорокъ семь лҍтъ послҍ разсказанной сцены, тогда, когда онъ такъ рҍшительно и упорно настоялъ на гегемонiи Англiи надъ азiатскою Турцiею (во время берлинскаго конгресса), такъ что страны, надъ которыми стремился господствовать и господствовалъ Давидъ Алрой, – перешли теперь подъ фактическое господство Венiамина Дизраэли?
Странный, но необыкновенно интересный, можетъ быть единственный въ исторiи человҍкъ Венiаминъ Дизраэли, графъ Биконсфильдъ, виконтъ Гуфеденъ! Изъ совершеннаго ничтожества, только благодаря самому себҍ, добился онъ всего, чего только человҍкъ можетъ желать, и оставилъ неизгладимый слҍдъ въ политической исторiи и очень замҍтный следъ въ литературҍ. Въ этомъ послҍднемъ отношенiи онъ, къ сожалҍнiю, очень мало известенъ въ Россiи. Я знаю, по крайней мҍрҍ, перевод только двухъ романовъ Дизраэли на русскiй языкъ (Генрiэта Темпль и въ послҍднее время, – Танкредъ). Между тҍмъ, во всехъ цивилизованныхъ государствахъ сочиненiя Дизраэли читаются очень сильно, не говоря уже объ Англiи, гдҍ вышло Богъ знаетъ уже которое изданiе этихъ сочиненiй, въ десяти томахъ, предназначенное для народа. И дҍйствительно, произведенiя Дизраэли имҍютъ по мимо личности автора, интересъ литературный и политическiй.
Дизраэли, какъ человҍкъ съ пламеннымъ воображенiемъ и страшной вҍрой въ себя никогда не могъ и не хотелъ скрываться ни передъ кҍмъ. Онъ болҍе пятидесяти лҍтъ тому назадъ заявилъ печатно что сдҍлается первымъ министромъ и нарисовалъ тотъ путь, по которому пойдетъ (и пошелъ). Въ первомъ изъ его романовъ, въ Вивiанҍ Грей, встрҍчаются титулы «Императрица Индiи» и « Лордъ Биконсфильдъ», въ «Танкредҍ» говорится о прiобрҍтенiи Кипра, какъ я имҍлъ уже случай указать около года тому назадъ въ другомъ мҍстҍ. Мало того, онъ не скрываетъ самыхъ непохвальныхъ своихъ мотивовъ, убҍжденiй и чувствъ. Онъ откровененъ до конца, до цинизма, – потому что откровенно презираетъ массу и считаетъ себя выше и сильнҍе всҍхъ. Прослҍдить всҍ эти черты въ литературныхъ произведенияхъ Дизраэли и интересно и своевременно, такъ какъ именно въ послҍднiе два мҍсяца о немъ появилось на французскомъ, нҍмецкомъ и английскомъ языкахъ множество статей и книгъ, писаныхъ его друзьями и врагами и разсматривающихъ его и цҍликомъ, и въ частяхъ, со всевозможныхъ точекъ зрҍнiя.
«Свҍтъ – моя устрица и я открою ее себҍ мечемъ» – таковъ эпиграфъ перваго романа Дизраэли «Вивианъ Грэй», появившегося въ 1827 году, т.е. 52 года тому назадъ Извҍстно, что это пророчество исполнилось. Устрица открылась для сына Исаака Дизраэли, человҍка безъ опредҍленныхъ занятiй, не особенно богатаго еврея, страдавшаго одною изъ самыхъ непрiятныхъ болҍзней – писательскимъ зудомъ и во всю жизнь не могшаго произвести ничего порядочнаго. Для такого человҍка какъ Дизраэли, сначала свҍтъ былъ дҍйствительно закрытъ, какъ устрица. Англiйская аристократiя не могла принять въ свои салоны молодаго человҍка, который только недавно принялъ христiанство 2) и ничемъ особеннымъ не отличался, кроме красоты, элегантности костюма и восточной живости характера и рҍчи. Между темъ, этого человҍка заҍдало честолюбiе. Оно было у него не только преобладающей страстью – нҍтъ, это была его манiя, его пунктъ помҍшательства… Онъ считалъ себя не ниже, а выше англiйскихъ аристократовъ по происхожденiю. Что это за аристократiя, считающая свою генеалогiю столҍтiями? Евреи считаютъ ее тысячелетiями!...
И не только знатнҍе, аристократич-
*) «Алрой» – поэма Дизраэли. 91 seqq.
2) Дизраэли былъ крещенъ двҍнадцати лҍтъ.
нҍе считалъ себя молодой Дизраэли, но и талантливҍе, а главное – сильнҍе. Вотъ что говоритъ онъ въ первомъ же изъ своихъ романовъ:
Основнымъ принципомъ Вивiана Грея было то, что все возможно. Конечно, люди часто терпятъ неудачи и, вообще говоря немногiе достигаютъ цҍли, но эти неудачи это недостиженiе цҍли сводится къ недостатку физическихъ или нравственныхъ силъ. Вивiанъ Грей былъ, однако, убҍжденъ, что есть на свҍтҍ, по крайней мҍрҍ, один человҍкъ, который не струситъ ни нравственно, ни физически, а потому давно уже пришелъ къ рҍшительному заключенiю, что его путь не можетъ окончиться нигдҍ, кроме самой высшей точки человҍческаго пути.
Извҍстно всҍмъ и давнымъ давно доказано, что Вивiанъ Грей – это самъ Венiаминъ Дизраэли. Тысячи автобiографическихъ подробностей указываютъ на это. И это пророчество сбылось. Въ другомъ романҍ, Конигсби, онъ заставляетъ свой идеалъ мущины, банкира Сидонiя ( барона Джемса Ротшильда) говорить в ответъ на слова Конигсби «это не въ духҍ времени»:
Духъ времени, – это именно то, что крупный человҍкъ долженъ измҍнить. «Но что же такое единичная личность» – спрашиваетъ Конигсби, – «противъ всемогущаго общественнаго мнҍнiя?» – Божество – отвҍчаетъ лаконически Сидонiя.
Понятно, что съ такою вҍрой въ себя, въ могущество единичной личности, Дизраэли долженъ былъ много страдать отъ пустыхъ препятствiй, поставленныхъ на его пути рожденiемъ его и разными обстоятельствами. Это ярко выражается въ двухъ первыхъ его романахъ: Вивiанъ Грей и Контарини Флеммингъ.
Вивiанъ Грей, какъ и Венiаминъ Дизраэли, сынъ литератора, снҍдаемый честолюбiемъ.Много приходится ему вынести неудачъ, прежде чҍмъ онъ достигаетъ своей цҍли – влiянiя. Онъ достигаетъ его, сойдясь съ глупҍйшимъ аристократомъ, маркизомъ де-Караба, и составляя для него партiю.Кутила и политический интриганъ безъ моральныхъ убежденiй, но съ необыкновенною настойчивостью – вотъ кто Вивiанъ Грей.
Контарини Флеммингъ отличается отъ него только нравственно, но страданiя ихъ, ихъ цҍли и средства – совершенно одни и тҍ-же.
Ровно черезъ десять лҍтъ послҍ изданiя «Вивiана Грей», Венiаминъ Дизраэли приложилъ теорiи его на практикҍ.
Потерпҍвъ четыре раза неудачи на выборахъ, онъ наконецъ попалъ въ пятый разъ, отыскалъ наконецъ своего маркиза де-Караба въ первомъ министрҍ лордҍ Линдгерстҍ, одурачилъ его, какъ и Вивiанъ Грей, составилъ ему партiи и, путемъ политическихъ интригъ, пренебрегая самыми основными нравственными принципами, мало по малу добился влiянiя и власти.
В одномъ году съ « Вивiаномъ Грей» вышелъ юмористический разсказъ Дизраэли «Попанилла». Где-то на Индҍйскомъ океанҍ.
Дикiй, варварскiй народъ, |
Народъ этотъ чуждъ цивилизацiи, его потребности очень ограничены, но онъ счастливъ. Вдругъ Попанилла, одинъ изъ народа, находитъ случайно на берегу ящикъ съ книгами, занесенный волнами съ погибшего корабля. Книги все полезныя: грамматика, гидростатика, исторiя, политика. Научившись читать и проглотивъ всю эту премудрость, Попанилла выступаетъ реформаторомъ. Онъ убеждаетъ своихъ согражданъ, что имъ слҍдуетъ эксплоатировать минеральныя богатства острова; устроить гавань, заводить торговыя сношенiя со всҍмъ мiромъ. «Для того, чтобы со временемъ сдҍлаться страшными сосҍднимъ странамъ и быть въ состоянiи угрожать всякому народу, имҍющему какое нибудь значенiе и даже покорить его». Это подъ конецъ надоҍдаетъ королю и онъ дҍлаетъ Попаниллу адмираломъ своего флота и насильно отправляетъ его на легкомъ челнокҍ открывать государства для организацiи сношенiй или для порабощенiя.
Это только половина разсказа. Далҍе слҍдуетъ сатира на существовавшiе въ Британiи порядки. Я хотҍлъ указать тутъ главнымъ образомъ на одну характерную черту: нелюбовь Дизраэли къ наукҍ, а въ особенности къ наукҍ утилитарной и къ утилитаризму вообще.
Эта нелюбовь проглядываетъ у него тысячу разъ и часто выражается чрезвычайно остроумно, хотя и ехидно. Такъ, напримҍръ Попанилла предлагаетъ срыть Анды, «потому что такое безобразiе не должно быть терпимо вслҍдствiе своей безполезности.» Въ другомъ мҍстҍ онъ утверждаетъ, что встрҍтилъ утилитариста, который былъ личнымъ врагомъ Монблана.Въ разсказҍ «Молодой Герцогъ» – герой разговорился въ дилижансҍ съ сосҍдомъ, который, взглянувъ на прекрасный паркъ этого самого герцога, объявляетъ совершенно безполезными и паркъ и всю аристократiю и говоритъ, что все это слҍдуетъ уничтожать. При этомъ онъ самымъ экзальтированнымъ образомъ расхваливаетъ того знаменитого писателя, который такъ мужественно и энергетически отдҍлалъ Анды и совершенно забраковалъ ихъ, «какъ аристократiю земного шара.»
Не любя науки вообще и утилитарной въ особенности, Дизраэли придаваль огромное значенiе порыву, страсти, воображенiю. Ихъ считаетъ онъ творческими силами исторiи,мотивами и стимулами всякаго подвига. Изъ той великолҍпной картины, которою я началъ настоящий фельетонъ и которою я заимствовалъ изъ поэмы Дизраэли Алрой, – читатели могутъ видҍть, какимъ пламеннымъ воображенiемъ обладаетъ этотъ политическiй дҍятель. Нҍкоторые изъ его романовъ ( напр. Венецiя,Генрiэта Темпль) представляетъ почти экскурсiвъ область чистаго искусства. Иногда онъ, благодаря своей способности увлекаться, дҍлалъ даже положительныя глупости. Что дҍлать! Какому умному человҍку пришлось обойтись безъ глупостей? Шекспиръ написалъ Тита Андроника, Перикла, Лукрецiю, Венеру и Адониса, Викторъ Гюго писалъ «Ce que dit la bouche de l’ombre2, Гете написалъ Gross-Kophta, Дизраэли написалъ «The revoiutionary Epic».
Это, действительно, очень глупая поэма, и Дизраэли сдҍлалъ очень хорошо, что ее не кончилъ. Началъ онъ съ того, что приравнялъ себя къ Гомеру. Виргилiю, Мильтону и Данте, и рҍшительно объявилъ, что хочетъ быть для новҍйшей эпохи тҍмъ же, чҍмъ они были для своихъ. Это бы еще не бҍда. Человҍкъ, сознающий свои силы, можетъ многое позволить себҍ.Но дҍло въ томъ, что Дизраэли при исполненiи своей задачи, что называется, «какъ въ лужу треснулъ». Основная мысль поэмы: борьба феодальнаго и федеральнаго принциповъ. Магросъ – генiй федерализма споритъ съ Лиридономъ – генiем федерализма. Затҍмъ является Наполеонъ, становится на сторону Лиридона и отправляется въ итальянскiй походъ, въ которомъ авторъ слҍдуетъ шагъ за шагомъ за своимъ героемъ. Поэма потерпела совершенное и вполне заслуженное фiаско. Характерно тутъ то, что и въ сферҍ поэзiи Дизраэли сразу желалъ стать на ряду съ величайшими генiями и прямо заявилъ объ этомъ. Удивительная откровенность. – Нельзя также не обратить вниманiя на одно противорҍчiе въ теорiяхъ Дизраэли. Не любя утилитаризма и будучи въ душҍ артистомъ, онъ относится самъ къ природҍ чисто утилитарно. Онъ чрезвычайно мҍтко называетъ ее своей Эгерiей, послҍ свиданiя съ которой онъ находитъ въ себҍ новыя силы для дҍятельности. Природа для него – муза политики. Это ли не утилитарное отношенiе?..
Въ концҍ 1828 года двадцатичетырехлҍтнiй Дизраэли отправился путешествовать, какъ подобаетъ всякому благовоспитанному английскому джентльмену. Но его тянуло не въ Берлинъ, не въ Парижъ, не въ Вҍну… Нҍтъ, его привлекали те страны, гдҍ жила и страдала его семья, гдҍ жилъ его народъ. Дизраэли, не смотря на крещенiе, всю свою жизнь оставался евреемъ и не только нестыдился этого, а напротивъ – гордился этимъ и много разъ выставлялъ это на показъ въ парламентҍ безо всякой надобности. Это самосознанiе и чувство было у него глубоко и искренно.Оно слышится почти въ каждомъ его произведенiй и достигаетъ апогея въ Алроҍ и Танкредҍ. Оно то повлекло его прочь отъ центровъ цивилизацiи, сначала въ Испанiю, гдҍ его семья и его народъ страдали подъ гнетомъ католическаго фанатизма, потомъ в Венецiю, гдҍ они нашли прiютъ, гостепрiимство и покой, и наконецъ въ Сирiю и Палестину, священныя страны для всего цивилизованнаго мiра. Там, давъ волю своему воображенiю, проникшись исторiею и преданiями прошлаго, онъ написалъ поэму Алрой, единственное въ своемъ родҍ произведенiе, рисующее Дизраэли весьма ярко.
3) Домашнiй богъ.
4) Царь.
5) Жрецъ.
Editor's notes